234 УПК РФ. Производство в суде с участием присяжных заседателей

Защита обвиняемого в суде присяжных

Адвокатское производство № 24у-18. В данной статье я решил описать свои впечатления от участия в качестве защитника в суде присяжных. Адресую статью тем, кому при подписании протокола об ознакомлении с материалами уголовного дела в пор. ст. 217 УПК РФ предстоит выбор: идти или нет на суд присяжных?

Обстоятельства дела довольно банальны. Но они важны для понимания хода процесса и возможностей доказывания. Два друга Николай и Василий решили вечером выпить дома у Николая. Выпили и оба уснули «под телевизор». Утром их разбудил друг Василия, который пришёл, чтобы попросить у него денег похмелиться. Он заметил на шее у Василия порез, спросил, что случилось. Но ни Василий, ни Николай ничего пояснить не смогли. Василий ушёл с другом из квартиры Николая. Вечером того же дня Василию стало плохо и ему вызвали «скорую» в связи с порезом на шее. Когда он выходил из подъезда в машину «скорой», у него обнаружилась рана в области живота. В карте вызова фельдшер записал, что Василий отказывается пояснять обстоятельства получения раны, но со слов родственников: «привели друзья, лежал в ближайшем сквере». Приехала полиция, брат Василия указал на квартиру Николая, откуда пришёл Василий. Когда Николай увидел в окно полицейских, подумал, что их визит связан с раной у Василия на шее, которую он видел утром. Тогда он спохватился, осмотрел комнату, увидел нож и свои шорты со следами бурого цвета. Он решил выбросить вещи в окно с другой стороны дома. Но оказалось, что один из сотрудников полиции стоял как раз под этим окном. В общем нож и шорты стали уликами по делу.

Когда Николая задержали, меня пригласили в пор. ст.51 УПК РФ для его защиты. В беседе Николай пояснил, что не помнит такого, чтобы он причинил ночью вред своему другу Василию. И возможно ночью кто-то посторонний приходил в квартиру выпить вместе с ними, но точно этого он не помнит. Поэтому изначально Николай вину в совершении преступления не признал. Обвинение было предъявлено по п.«б» ч.2 ст.111 УК РФ. Мать Николая была знакома с Василием и ходила его навещать в больницу. Но она боялась у него спросить о том, виноват ли её сын в причинении вреда? Василий сам успокоил её, сказав, что не имеет к Николаю никаких претензий.

Через два месяца Василия выписали, поскольку рана начала заживать. Но что-то пошло не так в его жизни, через две недели рана открылась и он снова попал в больницу. К сожалению врачи уже были бессильны, и он умер. При изучении истории болезни Василия мы узнали, что на протяжении последних нескольких лет до ранения он неоднократно оперировался по поводу спаечной болезни кишечника. По уголовному делу провели комплексную судебно-медицинскую экспертизу. Экспертами была установлена прямая причинно-следственная связь между ранением и смертью. При этом на вопрос защиты о том, повлияло ли на наступление смерти спаечная болезнь, эксперты также ответили положительно. Конечно, на наш взгляд, причинно-следственная связь между ранением и смертью была всё-таки не прямой, а опосредованной осложнениями спаечной болезни, поскольку умер Василий через 3,5 месяца после ранения. Но возможности попытаться опровергнуть заключение судебных медиков в ходе предварительного следствия нам не дали.

В итоге по окончании предварительного следствия помимо косвенных улик и заключения СМЭ в уголовном деле больше ничего не было. Наша позиция непризнания вины основывалась на следующих обстоятельствах: ни Николай, ни Василий не видели, кто причинил Василию телесные повреждения; когда Василий утром уходил из квартиры Николая, раны в области живота у него никто не видел; рана в области живота была у него обнаружена через полдня после того, как он расстался с Николаем; умер Василий через 3,5 месяца после ранения во время повторной госпитализации из-за обострения хронического заболевания.

После некоторых раздумий, заручившись моей поддержкой, Николай выбрал суд присяжных. Далеко не с первого раза удалось сформировать коллегию присяжных заседателей. Но когда вызвали 500 человек, в суд явилось около 20.

Формирование коллегии присяжных заседателей. После того, как судья разъяснил кандидатам, кто не может быть присяжным, ушёл один человек. В ходе индивидуальной беседы судьи, адвоката и прокурора с каждым кандидатом, самоотвод заявили ещё несколько человек. Осталось 11 кандидатов. Оснований для мотивированных отводов у сторон не было, поэтому председательствующий предложил сторонам заявить по одному немотивированному отводу. С это места началась борьба за каждый голос.

Прокурор отвёл кандидата, по социальному статусу близкого статусу подсудимого.

Мы с моим подзащитным обсудили, кого отвести. Я предложил выбрать между прорабом или фельдшером со скорой. На мой взгляд, прораб мог стать «агентом влияния» на всю коллегию, поскольку привык руководить, а фельдшер мог быть искушён в тонкостях лечения ножевых ранений. Николай решил оставить фельдшера, высказав надежду на то, что он поможет другим присяжным понять, почему у Василия не зажила рана. Думаю, это был наш промах. Приведённые к присяге присяжные заседатели фельдшера выбрали старшиной. Всего было отобрано 9 присяжных (6 основных и 3 запасных). Состав коллегии: ещё один медик, библиотекарь, токарь с высшим образованием, менеджер, делопроизводитель, тренер по боксу, студен-психолог и бухгалтер. Общая характерная черта всех присяжных - неподдельный искренний интерес к процессу.

Вступительное слово.

Достаточно важная стадия процесса с присяжными заседателями. Обе стороны стараются не только в общих чертах донести до судей свою позицию, но и просто ввести их, что называется, в курс дела. Ведь присяжные не знакомы не только с обстоятельствами, они вообще с трудом представляют, что им предстоит.

Поэтому я в своём выступлении не только обозначил основные моменты нашей правовой позиции, но и сказал о некоторых вещах, которые у юристов сами собой разумеются, но людьми не посвящёнными воспринимаются в качестве детектива. Я сказал присяжным, что их вызвали в суд исключительно по воле моего подзащитного, это он решил доверить им свою судьбу. Я сказал о том, что изложенная прокурором последовательность и взаимосвязь событий, является лишь его мнением и требует подтверждения доказательствами. Я попросил присяжных внимательно выслушать всё, что будет представлено сторонами в ходе судебного следствия, запомнить, записать все детали, которые они сочтут существенными. Предупредил их о том, что процесс является непосредственным и устным, что все доказательства они увидят и услышат в зале судебного заседания. А основой их размышлений и обсуждений в совещательной комнате будет только то, что отложится в памяти.

Судебное следствие.

Цель стороны обвинения сводилась к тому, чтобы как можно меньше частной информации донести до присяжных, поскольку версия обвинения только в целом была правдоподобной и основывалась на том, что вероятнее всего Василий получил оба ранения одновременно.

Наша позиция основывалась на деталях. Во-первых, не доказано, что ночью в квартиру не приходил кто-либо посторонний. Тем временем, на стакане и бутылке, стоявших на столе в комнате, обнаружены следы рук, не принадлежащие ни Николаю, ни Василию. Во-вторых, никто не видел раны в области живота у Василия, когда он выходил из квартиры. Обнаружили её почти через полдня, но нет достоверных сведений, где он провёл всё это время. И так далее…

Надо отметить, что присяжные правильно поняли мой посыл – обращать внимание на детали. Их вопросы, которые озвучивал председательствующий, нас удивляли глубиной. На предварительном следствии их никто даже не подумал выяснить.

Хочу отметить одну особенность нашей позиции, которая реально ограничивала наши возможности доказывания по сравнению с обычным процессом. Поскольку подзащитный не признавал факт причинения потерпевшему тяжкого телесного повреждения в область живота, я не мог говорить о том, что потерпевший умер не от раны, а от неправильного лечения. Поскольку в противном случае это бы выглядело как допущение вины подзащитного, то есть противоречило бы его позиции. Поскольку присяжные заседатели – это судьи факта, им нельзя сказать, например, вот если всё-таки суд посчитает доказанным факт…, тогда следует содеянное квалифицировать не по части 4, а по части 2, поскольку смерть наступила по иным причинам. Но в данном случае мы надеялись на то, что присяжные если и признают доказанным главный факт, согласятся с отсутствием вины подсудимого. И, забегая вперёд, отмечу, что расчёт был в принципе верный.

Что касается особенностей доказывания, то мы реально смогли донести до глаз и ушей присяжных все сведения, подтверждающие наши доводы. Помимо того, что мы повторно исследовали протоколы осмотра и заключения экспертиз, акцентируя внимание присяжных на деталях, опущенных гособвинителем, мы смогли допросить свидетеля защиты, о котором не заявляли на предварительном следствии. Это – мать Николая, она рассказала присяжным о том, как навещала Василия в больнице и о том, что он не имел к её сыну претензий. Это обстоятельство, кстати, подтверждалось двумя протоколами допроса самого Василия, согласно которым он не мог назвать следователю, кто причинил ему ранения.

Но у противной стороны «в запасе» были показания потерпевшего – брата Василия. В его присутствии Василий, когда второй раз ехал на «скорой» в больницу, якобы высказал мысль о том, что раз они с Николаем были в квартире одни, то и причинить ранение ему, кроме Николая, было некому.

Вот, собственно, и все доказательства: слова защиты против слов обвинения при отсутствии очевидцев и прямых улик. Основным «козырем» обвинения, конечно, были нож и шорты, выброшенные Николаем в окно. Николай честно объяснил, что когда увидел сотрудников полиции, он испугался и, вспомнив о том, что у Василия на шее была кровь и увидев нож и шорты со следами, похожими на кровь, попытался отвести от себя подозрения.

Прения и последнее слово.

В прениях помимо эмоций и демонстрации личного отношения защитника к обстоятельствам, важно было напомнить присяжным и проанализировать все исследованные доказательства. В последнем слове мой подзащитный лишь сожалел о смерти друга.

Постановка вопросов перед присяжными, вердикт.

Из-за особенностей защитной позиции мы не могли просить суд разбить вопрос о доказанности факта на два обстоятельства: причинение тяжкого вреда и наступление смерти. Поэтому, первый вопрос звучал так: «доказано ли, что Василию были причинены два ранения в области шеи и живота, в следствие чего, а именно от проникающего колото-резанного ранения брюшной полости, Василий скончался?». На первый вопрос присяжные единогласно ответили «да, доказано».

Второй вопрос звучал так: «доказано ли, что действия, указанные в первом вопросе, совершил Николай?» И тут единогласия у присяжных не было: за проголосовало только четверо. Но в результате большинством голосов был дан ответ: «да, доказано».

На третий вопрос о виновности Николая мнение присяжных разделились в таком же соотношении: четверо – «за» и двое - «против».

Но на четвёртый вопрос о том, заслуживает ли Николай снисхождения, нас поддержали четверо присяжных.

Фактически судьбу Николая решил один голос при ответах на второй и третий вопросы. Если бы мнения присяжных разделились поровну, то вопрос решился бы в пользу подсудимого…