228.1 УК РФ. Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов...

Защита обвиняемого в незаконном сбыте наркотиков

Адвокатское производство № 60у-11. В силу процессов, происходящих в стране, участие в защите обвиняемых по ст. 228.1 УК РФ по назначению для меня и моих коллег стало будничным делом. Встречаюсь я с лицами, привлекаемыми за сбыт наркотических средств, и непосредственно после их задержания, и на предварительном следствии, и в суде.

Напишу об одном не совсем характерном уголовном деле по ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, рассмотрение которого завершилось в ноябре 2011 года.

Обвиняемые: шестидесятилетний мужчина по 5 эпизодам сбыта и покушения на сбыт и двадцатилетняя девушка по 2 эпизодам покушения на сбыт психотропного вещества буторфанол. Обоим вменяется соучастие в составе организованной преступной группы. Оба подсудимых во время следствия и суда находились под подпиской о невыезде. Я защищал в суде девушку. Я был назначен защитником и вступил в процесс, когда уже практически все материалы дела были исследованы, а подсудимые согласились на оглашение показаний свидетелей. Ознакомившись с материалами дела, я понял, что обвинение, выдвинутое в отношении моей подзащитной, является необоснованным, поскольку по обстоятельствам дела она сама приобретала у «Ивана Петровича» (псевдоним второго подсудимого) буторфанол для своих знакомых. Я посчитал, что нельзя вменять соучастие в преступлении сбытчику и приобретателю одновременно.

Прочитав показания подзащитной, данные ею в качестве подозреваемой, и поговорив с ней, я предложил ей не давать показания в суде, с тем, чтобы по ходатайству гособвинителя её показания на предварительном следствии были оглашены, но, при этом ответить на вопросы сторон и суда. Она так и поступила.

В результате исследования доказательств, всем участникам процесса стало очевидно, что преступная группа действительно существовала, но в составе «Ивана Петровича» и неустановленного лица, а моя подзащитная в неё не входила, поскольку в ходе обеих проверочных закупок действовала в интересах приобретателя.

Однако, сомнений в том, что приговор в отношении моей подзащитной будет обвинительным, у меня не было.

Следует отметить, что девушка не придавала большого значения судебному процессу, надеялась на условное осуждение, не прикладывая к этому абсолютно никаких усилий. Она даже родственникам ничего не говорила. И это по третьей части, где срок лишения свободы от восьми лет!

Вступив в дело, я ей коротко сказал: «Поверь мне, или сядешь». Надо отдать ей должное: она в тот же день устроилась на работу почтальоном, привела в следующее судебное заседание своих родителей и парня. Она собрала необходимые справки о состоянии своего здоровья. И самое, главное, она осознала реальность того, что может потерять свободу, и решила за неё бороться.

После выступления в прениях я заявил ходатайство о возобновлении судебного следствия с целью приобщения к материалам дела документов, характеризующих личность моей подзащитной. Среди представленных документов, имелось заключение о результатах ультразвукового исследования, в соответствии с которым у подзащитной была диагностирована беременность. После приобщения судом документов, я заявил ходатайство об объявлении перерыва в судебном заседании для того, чтобы подзащитная смогла встать на учёт в женской консультации и представить суду соответствующую справку о беременности. В связи с загруженностью суда в судебном заседании был объявлен перерыв на несколько недель. Здесь я должен опустить ряд подробностей о взаимоотношениях суда, женской консультации и моей подзащитной, в результате которых я перестал надеяться на благополучный исход дела. Но вдруг, накануне последнего судебного заседания мне позвонила подзащитная и сообщила, что она по-настоящему беременна, но справку ей заведующая консультацией не даёт, потому, что срок очень маленький. В итоге, справку мы всё-таки получили и смогли представить суду.

Моё второе выступление в прениях было рассчитано на снисхождение со стороны суда. К тому же в этот день по телевидению прошло сообщение о смерти детей заключённых в Можайской женской колонии.

В результате, мне удалось добиться приемлемого для подзащитной результата: суд назначил ей наказание ниже низшего предела санкции — 5 лет условно.